Климатический саммит в Глазго окончательно подтвердил неизбежность энергоперехода. Однако противники развития возобновляемой энергетики даже в этих условиях пытаются манипулировать информацией, связанной с европейским энергокризисом, и исказить истинную картину трансформации мировой экономики.
О чем спорят мировые лидеры
Климатический саммит в Глазго, или, выражаясь официально, 26-я сессия конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата, показал, что, несмотря на подтверждение осознания практически всеми странами мира безальтернативности движения по пути сдерживания глобального потепления, высказываются определенные сомнения – как достичь поставленных целей.
При подписании Парижского соглашения была поставлена цель сократить выбросы парниковых газов в атмосферу так, чтобы не допустить повышения среднегодовой температуры на Земле к 2100 году более чем на 2 0С по сравнению с доиндустриальным уровнем и принять меры по удержанию глобального потепления в пределах 1,5 0С. Сейчас, при подведении итогов первой «пятилетки» работы по Парижскому соглашению, эксперты склоняются к тому, что более реалистичным выглядит уровень потепления в 2,5-2,7 0С. И удастся ли остановиться на планируемых 1,5 0С – будет зависеть от того, какие решения будут принимать индустриально развитые государства в ближайшие десять лет. А главное – насколько четко будут государства этим решениям следовать.
«Это требует более активных мер по смягчению последствий изменения климата и немедленных конкретных действий по сокращению глобальных выбросов парниковых газов на 45% к 2030 году», – отметил в Глазго генеральный секретарь ООН Антониу Гуттереш. По его мнению, именно развитые страны, в первую очередь члены G20, должны предпринимать основные усилия для того, чтобы удержать глобальное потепление в пределах 1,5 0С.
Столь представительный форум на чрезвычайно актуальную (особенно в Европе) климатическую тематику не мог не вызвать бурной общественной реакции. Традиционно «подлила в огонь масла» шведская экоактивистка Грета Тунберг, вызвав неоднозначную реакцию у здравомыслящего мирового сообщества. Ее резкие выражения по отношению к лидерам государств, обвинения в бездействии только добавляли негатива тем, кто не в восторге от происходящих процессов энергоперехода.
«По оценкам экспертов, чтобы не допустить повышения температуры Земли более чем на 1,5 0С с вероятностью в 67%, в начале 2018 года мир мог позволить себе дополнительные выбросы СО2 объемом в 420 гигатонн. Но сегодня эта цифра уже снизилась до менее чем 350 гигатонн. Как вы смеете делать вид, что не допустить потепления можно, продолжая вести бизнес как прежде, и используя лишь несколько технических решений? При сегодняшних уровнях выбросов оставшийся эмиссионный бюджет СО2 будет полностью израсходован менее чем за 8,5 лет! И сегодня здесь не будет принято никаких решений или планов, представленных в соответствии с этими цифрами, потому что они слишком неудобны. А вы все недостаточно повзрослели, чтобы признать, что это не так!», – сказала Грета Тунберг на пленарном заседании саммита в Глазго.
На противоположном фланге европейской общественности тоже зреет недовольство. Этих людей можно условно назвать «рассерженными обывателями» – если экоактивисты требуют от своих правительств скорейшего «зеленого» перехода, то представители этой группы считают, что энергетическая трансформация угрожает их привычному уровню и образу жизни. Главный аргумент – рост цен на электроэнергию, особенно заметный в странах ЕС нынешней осенью. И как следствие – подорожание практически всего. В дополнение к этому, основному страху, идут более мелкие, но также связанные с развитием альтернативной энергетики. В ход идут различные факты: от неэффективного использования земель при строительстве объектов ВИЭ-генерации до гибели птиц из-за столкновений с ветроустановками или инфразвукового излучения объектов ВИЭ. Последнее, конечно, из разряда пресловутых страшилок о «чипировании посредством вышек 5G», потому что каждый работающий в ветропарке подтвердит, что шум и излучение от ветрогенератора весом в 320 тонн не больше, чем от холодильника на кухне. Современный ветропарк при всей своей мощности и мощи работает практически бесшумно.
А вот с общим ростом цен действительно уже столкнулись многие европейцы. И мало у кого хватает знаний и стремления разбираться, что тому виной в действительности.
Власти европейских стран вынуждены прислушиваться и к тем, и к другим представителям общественного мнения. Правда – вот парадокс! – и те, и другие, считают, что правительства их «не слышат».
Виновен дисбаланс
С учетом складывающейся обстановки в рамках глобальной климатической повестки и имеющихся международных договоренностей власти стран-лидеров предпочитают действовать прагматично. Например, правительство Германии в рамках обновленного закона о защите климата закрепило цель достижения климатической нейтральности уже к 2045 году. Оно представляет дополнительные 8 млрд евро для развития промышленности без использования угля, для производства «зеленого» водорода и «зеленой» стали, энергоэффективного строительства и экологически чистого транспорта.
За последние два года правительство Германии уже выделило более 80 млрд евро на инвестиции в защиту климата и планирует значительно расширить финансирование важных проектов климатической политики в период с 2022 по 2025 годы (на более чем 93 млрд евро).
То есть одна из крупнейших экономик Европы не только не ставит под сомнение дальнейшее увеличение доли ВИЭ в энергобалансе в процессе энергоперехода, но и наращивает бюджетные расходы на «зеленые» проекты. При этом явно не разделяя точку зрения тех, кто считает, что в подорожании электроэнергии виновно развитие ВИЭ.
О том, что у европейского энергокризиса – иные причины, сказал в интервью «Коммерсанту» и гендиректор крупнейшей итальянской электроэнергетической группы Enel Франческо Стараче.
«Рост производства электроэнергии связан с тем, что после пандемии COVID-19 в Европе началось активное восстановление экономики и спроса на электроэнергию. Растущий спрос является одним из факторов, способствующих росту цен на электроэнергию во многих европейских странах, которые сейчас ищут выход из этой ситуации», – пояснил Франческо Стараче.
Никто не поспорит с тем, что основным топливом, необходимым для выработки достаточного количества электроэнергии в Европе, является природный газ. И именно он определяет оптовые цены на электроэнергию. Как только в результате процессов восстановления европейских экономик после пандемии спрос начал расти, вверх пошла и цена на газ. Альтернативы-то в достаточном количестве не было! Причем даже во Франции, где более дешевая ядерная энергия обеспечивает до 70% потребления. А вместе с газом в цене поднялась и электроэнергия – такова действующая модель ценообразования в Евросоюзе.
Будь доля ВИЭ в энергобалансе той же Германии более значительной, чем сейчас – ценового скачка возможно было бы и избежать. То есть управляемый переход на чистую энергию является решением сегодняшних проблем энергорынка ЕС, а не их причиной. С этим, кстати, согласны и в Еврокомиссии – в недавнем отчете о ценах и затратах на энергию в Европе говорится о том, что увеличение объемов возобновляемой энергии является важным фактором падения оптовых цен на энергию в последние годы. Это, в свою очередь, может снизить затраты на электроэнергию для промышленности и потенциально повысить ее конкурентоспособность.
Спецпредставитель президента России по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития, сопредседатель Ассоциации развития возобновляемой энергетики Анатолий Чубайс жестко раскритиковал оценки энергетического кризиса в Европе, которые приводят СМИ и различные эксперты. По его словам, ошибки в расчетах запасов газа в хранилищах и погодные факторы, которыми объясняют ситуацию в Старом Свете, действительно есть, но это «узко и предельно поверхностно». Проблема энергетического кризиса, по мнению Анатолия Чубайса, не ограничивается только Европой – пример тому отключения электроэнергии в Ливане, Бразилии, Китае и Индии.
«Все это вместе – лишь одно из первых проявлений глобального энергоперехода», – подчеркивает сопредседатель АРВЭ. Также Анатолий Чубайс прогнозирует, что увеличение цен на газ еще больше подстегнет переход на возобновляемые источники энергии в Европе, что впоследствии сократит уровень российского экспорта.
«Многие начинают понимать, насколько сильна зависимость ЕС от одного вида топлива. Для Европы важно обеспечить диверсификацию технологий. По нашим оценкам, если бы мы уже сейчас достигли целей по объему ВИЭ, поставленных в Европе на 2030 год (плюс 76 ГВт мощностей только в Италии по отношению к текущим показателям), текущая волатильность была бы вполовину меньше. Проблема не с ВИЭ. Это лишь вопрос времени», – объясняет ситуацию Франческо Стараче.
Независимые аналитические агентства также подтверждают, что ввод объектов ВИЭ-генерации и одновременный вывод из эксплуатации нерентабельных угольных электростанций раньше, чем указано в государственных планах, обеспечит устойчивость к падению цен на электроэнергию, что поддержит конкурентоспособность европейской промышленности. Переход на ВИЭ также снизит зависимость электроэнергетического сектора ЕС от импорта природного газа и ограничит его подверженность волатильности цен на сырьевые товары. Оптовые цены на электроэнергию могут быть в среднем на 44% выше к 2030 году, если целевые показатели по увеличению доли ВИЭ в энергосистеме ЕС не будут достигнуты, что усилит импортную зависимость европейских стран.
Вопреки опасениям
А как же возобновляемая экологически нейтральная энергетика влияет на качество жизни среднего европейца? Несомненно, история с заголовком вроде «Мой дом подешевел, после того как рядом с ним построили ВЭС» всегда найдет своего читателя. Возведение любого инфраструктурного или промышленного объекта почти везде в мире сопровождается недовольством части тех, кто живет вблизи. Однако общественная польза от строительства очень часто оказывается выше, чем изменившийся вид из окна отдельно взятого обывателя. Например, развитие в европейских странах системы скоростных железнодорожных магистралей почти не вызывает отторжения у жителей местностей, через которые они пролегают – поезда движутся почти бесшумно, а у жителей французской или немецкой глубинки появляется возможность быстро добраться до центров столиц или других крупных городов. Дом условного противника строительства в результате не только не упадет в цене – скорее наоборот.
С точки зрения общественного блага сектор ВИЭ действует на экономику Европы аналогичным образом. Обратимся к отчетам Еврокомиссии. Уже сегодня в этой отрасли в ЕС работают более 1,5 млн человек, которые генерируют годовой оборот в размере 158,9 млрд евро. По оценкам IRENA, больше всего рабочих мест создано в секторе биоэнергетики (673 тыс.). В секторе ветроэнергетики ЕС задействовано 259 тыс. человек, в секторе солнечной энергетики – 194 тыс. По мере увеличения установленной мощности ВИЭ-генерации количество новых рабочих мест будет только возрастать.
Европа является также важным экспортером такого оборудования для ВЭС, как гондолы, ступицы и лопасти, занимая 30-40% мирового рынка турбинных установок в последнее десятилетие. По данным Wind Europe за 2020 год, из Европы в последнее десятилетие экспортируется ветроэнергетического оборудования на сумму около 8 млрд евро в год.
Развитие ВИЭ также имеет положительное влияние на макроуровне, в том числе на рост ВВП, который, опять же по оценке Еврокомиссии, составит около 0,5% к 2030 году.
О том, насколько эффективно использовать весьма дефицитную землю «старушки-Европы» для возведения объектов ветро– и солнечной генерации в требуемых масштабах, лучше всего говорят оценки, сделанные в той же Германии. Так, для установки и регулярного технического обслуживания одной опоры ВЭС используется от 0,2 до 0,4 гектара. Как констатировала еще в 2019-м научная служба Бундестага, «расход площади сравнительно низкий». Причем, по данным немецкого Федерального агентства по экологии, для выработки сопоставимого количества энергии из бурого угля необходимо задействовать не менее 7,5 гектара.
А как же гибель птиц от физического контакта с ветроустановками? Как всегда, все познается в сравнении. По данным NABU (Ассоциация охраны природы Германии) ежегодно 70 млн птиц становятся жертвами столкновений с автомобилями и поездами, а 100 млн – попросту оказываются в лапах кошек. При том масштабе ветроэнергетики, который существует в Германии, ветряки уносят жизни от 10 до 100 тыс. птиц в год. Проблема, безусловно, есть, и эксперты полагают, что она решаема – когда-то точно так же искали решение мирному сосуществованию пернатых и аэропортов с помощью технических и биологических средств отпугивания.
Что до общей оценки последствий энергокризиса в Европе, то многие эксперты, в их числе и глава Enel, уверены, что события второй половины 2021 года только ускорят процессы, связанные с энергопереходом, а число противников развития возобновляемых источников энергии будет уменьшаться – с фактами не поспоришь.
Своим путем
Итоговое соглашение саммита в Глазго было обнародовано 13 ноября – оно не требует от стран конкретных действий по выполнению Парижского соглашения, а лишь призывает к ним. Например, к выделению по $100 млрд в год развивающимся странам на борьбу с климатическими изменениями. Или к более быстрому сокращению выбросов СО2: на 45% к 2030 году, и до нуля – к 2050-му. Впрочем, какой-либо механизм принуждения к исполнению обязательств не предусмотрен. Главные названные в документе цели – подтолкнуть государства к взятию на себя более серьезных обязательств по сокращению выбросов парниковых газов к 2030 году, а также ограничить глобальное потепление значением в 1,5 0С по сравнению с доиндустриальным уровнем.
Некоторые эксперты указывают на то, что даже полное выполнение намеченных планов по декарбонизации уже не позволит удержать повышение глобальной температуры в пределах 1,5 0С к концу нынешнего столетия. Журнал Nature еще до начала саммита опросил представителей Межправительственной группы экспертов по изменению климата ООН. Около 60% из них признались, что не верят в успешное завершение переговоров по климату в Глазго и полную реализацию разработанных соглашений. Какую долю в эту неуверенность вносит позиция части рядовых европейцев с опасениями по поводу дальнейшего расширения сектора ВИЭ – остается лишь предполагать. Впрочем, им придется принять это как неизбежность – в глобальных масштабах альтернативы не просматривается.
На этом фоне Россия, несмотря на «догоняющие» позиции по развитию ВИЭ-генерации, вполне может улучшить позиции: взятые сегодня темпы позволяют прогнозировать рост ВИЭ-генерации не менее чем на 10% ежегодно в течение следующих 10 лет. К 2035 году по результатам первой и второй программ ДПМ ВИЭ объем ввода «зеленой» генерации в стране превысит 15 ГВт. Еще 3-5 ГВт к этому даст развитие собственной генерации в промышленности, реализация проектов на розничных рынках и микрогенерация в домохозяйствах, интерес к которой в России весьма велик. Таким образом, будет достигнут целевой показатель, установленный Правительством РФ, – не менее 6%-ной доли ВИЭ в энергетическом балансе к 2035 году. При этом снижение выбросов СО2 составит не менее 20 млн тонн ежегодно.
Более амбициозная задача, поставленная Президентом, о достижении углеродной нейтральности страны к 2060 году, может быть выполнена только с учетом интенсивного развития возобновляемой энергетики. Это следует и из задач Стратегии низкоуглеродного развития РФ до 2050 года, принятой недавно Правительством. По прогнозам Ассоциации развития возобновляемой энергетики, для достижения Россией углеродной нейтральности к 2060 году, к 2050 году в стране должно быть дополнительно введено не менее 70 ГВт мощностей ВИЭ-генерации. При этом доля возобновляемой генерации в энергобалансе РФ к 2050 году должна составить около 12%. Серьезную роль в этом ускорении должно сыграть и планируемое введение в стране системы учета выбросов СО2 и рынка углеродных единиц.
Есть и еще одно обстоятельство – в отличие от избалованных европейцев, жалующихся на то, что лопасти ветроустановок портят им привычный вид, жители российских регионов, в которых наиболее интенсивно развивается возобновляемая энергетика, смотрят на происходящие изменения позитивно. Ведь каждая станция – это весьма неплохо оплачиваемая работа в одной из самых современных и инновационных отраслей для десятков, а порой и сотен человек там, где ничего похожего раньше не было.
Непривычные пока силуэты ветроустановок и солнечных панелей не только органично вписываются в окружающие пейзажи, но и привлекают внимание многочисленных туристов – фотографиями на фоне объектов ВИЭ летом этого года делились многие из тех, кто отправился путешествовать по югу России. ВИЭ делают энергоснабжение дешевле и надежнее в самых отдаленных уголках России, не связанных с Единой энергосистемой.
Наконец, не самая малая часть наших сограждан самостоятельно устанавливает СЭС в своих домах, и для них отечественная ВИЭ-индустрия уже предложила оптимальные и недорогие решения. Как, если не позитивно, можно относиться к вещам, которые меняют твою жизнь к лучшему? Поэтому есть реальные надежды на то, что России будет что предъявить мировому сообществу не только в плане высокой доли гидрогенерации и атомной энергетики в энергобалансе, но и в сфере развития возобновляемой энергетики.
Денис Иовлев,
журналист