Использование угля стало одной из главный тем, обсуждаемых на климатическом саммите в шотландском Глазго — в новом пакте 65 стран взяли на себя обязательство отказаться от угля, 18 из которых впервые пообещали либо постепенно снижать использование этого энергоресурса, либо прекратить инвестировать в новые угольные электростанции как внутри страны, так и за рубежом. Исходя из этого, основная цель саммита – сократить финансирование новых угольных электростанций. В то же время прибыльность производителей угля значительно выросла за счет растущего спроса на электроэнергию, восстановления мировой экономики и роста цен на уголь. ТEKFACE обсудил с представителями отрасли и экспертами перспективы использования угля в мировом энергобалансе.
На горизонте четверти века уголь будет прочно удерживать свое место на рынке
По словам представителя одной из крупнейших угледобывающих компаний России, «это добрая традиция современной международной политики – в период климатических саммитов ООН делать громкие заявления о прорывных решениях в области энергоперехода и сокращения выбросов парниковых газов, а между саммитами обмениваться упреками в неисполнении обещаний и невыполнении взятых на себя обязательств».
«COP26 в Глазго не является исключением. Подписанное заявление не изменит баланс спроса и предложения на мировом рынке энергоносителей, но окажет дополнительное давление на угольную отрасль – в первую очередь, за счет пересмотра прогнозов агентствами и банками, ужесточения условий кредитования со стороны финансовых организаций», — говорит собеседник TEKFACE.
По его словам, за кадром остаются многие нюансы. Например, заметно меньший оптимизм участников – если на Парижской конференции цель ставилась как «значительно ниже 2 градусов» («well below 2 degrees»), то сейчас речь идет о том, чтобы «уберечь 1,5 от смерти» («keeping 1.5 alive»).
«С заявлением, сделанным 8 ноября австралийским министром ресурсов Кейтом Питтом, совсем по-другому выглядят перспективы отказа от угля в мировом масштабе. Фактически, крупнейшие экспортеры и потребители угля – Китай, Индия, США, РФ, Австралия – отказались поддержать эту инициативу. Непонятна пока ситуация с Польшей и Индонезией, но у Польши низкокалорийный бурый уголь, а у Индонезии практически выработаны запасы качественных углей – и эти две страны, в любом случае, должны были сокращать использование этого вида энергоносителей в среднесрочной перспективе. Уточнений требует и ситуация в ЮВА – когда идет речь о закрытии угольных электростанций, то в реальности мы имеем дело с заменой устаревших ТЭС, работающих на докритических режимах. Вместо них в эксплуатацию вводятся новые и гораздо более эффективные угольные энергоблоки, строительство которых в массовом формате велось все последнее десятилетие», — отмечает представитель отрасли.
По словам собеседника, уголь действительно сегодня находится под давлением. Но это давление – информационное, это не сокращение спроса на рынке Снижения потребления угля в Азиатско-Тихоокеанском регионе не наблюдается. Продолжающаяся стагнация есть в Атлантическом регионе, но этот рынок не является принципиальным для российских компаний. Кроме того, сокращение потребления в ЕС частично компенсируется его ростом в Турции и арабских странах Средиземноморья.
«Мы не прогнозируем, что COP26 в Глазго окажет серьезное влияние на рынок угля и будет способствовать существенному сокращению его доли в ТЭБ. Напротив, энергетический кризис, развивавшийся в Европе с конца лета этого года, вполне четко показал цену отказа от традиционно использовавшихся энергоносителей. Сложно ожидать, что все европейские страны смогут, в конечном итоге, заплатить эту цену – и уже тем более это сомнительно для развивающихся стран», — считает собеседник.
Планы ведущих стран-экспортеров и потребителей угля показывают, что о «продлении» века угля говорить преждевременно. Этот век пока не закончился. На горизонте в 2-2,5 десятилетия уголь будет прочно удерживать свое место на рынке, даже без применения технологий типа CCS (Carbon Capture & Storage), которые будут способствовать его сохранению в энергобалансе и после 2050 года.
«Тем не менее, мы, как и многие другие компании на рынке, делаем шаги в сторону диверсификации бизнеса – частично для продукции нашего производственного блока обеспечено потребление со стороны наших мощностей по энерго- и теплогенерации.
О сокращении капвложений речи не идет. Последние год-полтора года ситуация на рынке угля характеризовалась низкими ценами, поэтому все компании уже урезали инвестиции в развитие добывающих активов. Во втором полугодии 2021 года это обернулось сокращением поставок и взлетом цен, которые даже сейчас остаются на относительно высоком уровне – что характерно, климатический саммит в Глазго на них не повлиял. Поэтому сокращения инвестиций не будет. Скорее, можно ожидать их определенного роста у большинства компаний отрасли», — заключает представитель угольной компании.
Сейчас не лучшее время для разговоров об отказе от угля
По словам Станислава Митраховича, эксперта Финансового университета при правительстве РФ и Фонда национальной энергетической безопасности, обязательства стран отказаться от угля сейчас звучат достаточно странно, так как 2021 год показал, что уголь нужен (на фоне взлета цен на газ). Многие страны сейчас пытаются закупить как можно больше угля.
«В первую очередь это, конечно, Китай, но и, например, Англия вновь запустила угольную электростанцию, которую до этого с большой помпой закрывали. С другой стороны, Украина в Глазго приняла на себя амбициозные обязательства отказаться от угля в течение 20 лет. Но и это заявление было сделано в период, когда самой Украине именно угля и не хватает», — отмечает собеседник.
Однако, по словам Митраховича, если брать длительный срок, то у угля, безусловно, меньше перспектив, чем даже у нефти, не говоря уже о водороде и природном газе. Хотя в прошлом году тот же Китай ввел угольные электростанции совокупной мощностью в три раза выше, чем было введено в других странах мира вместе взятых. И понятно, что эти электростанции вводятся не на один год, они будут работать по меньшей мере три десятилетия. Но ведь и другие направления энергетики развиваются.
«Так что пока сохраняется некая интрига – сколько угля будет нужно миру через несколько лет? Имеет ли смысл, например, России вкладываться в развитие угольной промышленности и расширение железнодорожных мощностей, необходимых для поставок угля в Китай? 2,89 трлн рублей на развитие ж/д – это очень крупные инвестиции, и лично я не уверен, что их стоит осуществлять. Разве что в более ограниченном варианте – примерно 1,5 трлн рублей. В любом случае, будут ли нужны такие объемы угля КНР через несколько лет – вопрос дискуссионный. Но сейчас, повторюсь, не лучшее время для разговоров об отказе от угля», — резюмирует Станислав Митрахович.
Полностью отказаться от угля будет невозможно
По словам Егора Жильникова, главного аналитика «Промсвязьбанка», в долгосрочной перспективе потребление угля будет существенно снижаться.
«Так, по моим оценкам, к 2025 году оно сократится в мире как минимум на 15%.
Но в краткосрочной перспективе мы можем наблюдать, что объемы закупок и потребления угля, напротив, наращиваются. Украина, например, несмотря на свои заявление в Глазго о снижении доли угля, увеличивает собственную добычу и импорт угля (причем последний – по весьма высоким ценам, около $300 за тонну, – учитывая, что на основных мировых угольных площадках цены в последнее время довольно сильно просели, на 20-30%). Полагаю, к Олимпийским играм в Пекине, который состоятся в феврале следующего года, цены еще просядут, но потом начнется новый рост, и они стабилизируются — в течение первых двух кварталов стоимость европейского энергетического угля может вернуться к $165 за тонну», — считает собеседник TEKFACE.
Он отмечает, что если возвращаться к долгосрочным перспективам, как минимум до 2030 года от угля вообще откажутся и отрасль исчезнет как таковая. «Уголь, безусловно, будет существенно более дешевым, чем сейчас, но полностью отказаться будет невозможно, потому что именно дешевый уголь будет использоваться как страховочное топливо в случае холодной зимы, нехватки других энергоносителей и взлета цен на них», — считает Жильников.
Если говорить конкретно про Россию, отмечает собеседник TEKFACE , то до 2025 года, пока не слишком развились ВИЭ, потребление угля, вероятно, будет только увеличиваться. Однако не стоит забывать, что в основном наш уголь идет на экспорт, поэтому вряд ли рост внутреннего потребления стимулирует наших угледобытчиков, таких как «Распадская» или «Мечел». Но при этом рост потребления не даст им уйти с российского рынка и обанкротиться. Однако в дальнейшем, к 2030-2040 гг., компаниям, вполне возможно, придется как-то переформатировать бизнес.
«Например, перейти в сталелитейную отрасль, то есть диверсифицировать бизнес в тот сектор, где наблюдается постоянный спрос. Подводя итог, хочу отметить, что ориентир сейчас даже не альтернативная энергетика, ВИЭ, а ядерная. Сейчас акции компаний, добывающих уран, активно растут, их скупают долгосрочные фонды, инвестирующие на горизонт до десяти лет. И это говорит о том, что ядерная энергетика вновь может стать главной в повестке. Кстати, когда цены на газ в Европе достигали рекорда (в октябре они превышали $1900 за тыс. кубометров) в ЕС сразу же заговорили о восстановлении ядерной энергетики», — заключает аналитик «Промсвязьбанка».
Спрос на уголь поддержит Китай и Индия
Алексей Громов, главный директор по энергетическому направлению Фонда «Институт энергетики и финансов», считает, что уголь сохранит значимую роль в мировом топливно-энергетическом балансе как минимум в ближайшие 10 лет.
«Главная причина: сохранение устойчивого спроса на уголь в Китае и Индии, на которые приходится 2/3 мирового потребления угля. Более того, я не исключаю, что и в дальнейшем уголь продолжит играть значимую роль в мировом топливно-энергетическом балансе при условии активного развития и масштабирования CCUS-технологий и их использования в угольной генерации для снижения негативного климатического эффекта от сжигания угля», — говорит он.
По его мнению, принятая в Глазго резолюция об отказе от использования угольной энергии является скорее сигналом для мирового угольного рынка, а не реальным инструментом, который может серьезным образом повлиять на него.
«Главная причина в том, что ключевые страны-потребители угля, включая не только Китай и Индию, но и США, Россию, Японию и Австралию (а это почти 80% мирового рынка угля), не поддержали это соглашение. В связи с этим, думаю, что наиболее заметные изменения могут произойти лишь в географии мировой торговли углем, которая будет во все большей степени ориентироваться на азиатский рынок, тогда как угольный рынок Европы будет постепенно сжиматься. При этом у российского угля есть все шансы закрепиться на азиатском рынке и даже расширить свое присутствие на нем, учитывая его хорошее качество, приемлемую цену для покупателей и существующие конфликты между потребителями и традиционными поставщиками угля в регионе (угольная «война» Китая и Австралии)», — считает Алексей Громов.
По его словам, повышение топливной эффективности угольной генерации в сочетании с применением ССUS-технологий способно существенным образом минимизировать негативный климатический эффект от сжигания угля и продлить век угольной отрасли для многих стран мира.
