С 31 октября по 12 ноября в шотландском Глазго пройдет главная мировая конференция по климату. Ее полное формальное название — 26-я сессия конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата, сокращенное — COP26. Она станет крупнейшей с 2015 года, когда аналогичное мероприятие прошло в Париже.
По словам, Алексея Белогорьева, заместителя главного директора по энергетическому направлению, Институт энергетики и финансов считает, что
основное, что изменилось за шесть лет между Парижем и Глазго – переход низкоуглеродной повестки из добровольно-вынужденной моды в разряд ключевых инструментов международной конкуренции, как торгово-экономической, так и геополитической.
«Отсюда парадоксальный «парад» признания любви к углеродной нейтральности, охватившей в 2020-2021 годах не только правительства, но даже нефтяную промышленность и черную металлургию. Это порождает два вызова, вполне экзистенциальных», — отмечает собеседник TEKFACE.
«Первый – станет ли декарбонизация новой основой для глобализации (заметно пошатнувшейся в 2010-е годы из-за популизма, торговых войн, санкций и пр.) или, напротив, она приведет к дальнейшей регионализации и сегрегации стран мира (такую роль, на мой взгляд, преимущественно играет пандемия COVID-19)?
Второй вызов – какими будут правила новой конкуренции, и кто их будет устанавливать? Европейское ТУР – опасный прецедент «частных» инициатив в отсутствии общих правил. Если мир пойдет по этому пути, он утонет в противоречиях. Одна из главных идей, с которой в Глазго едет российская делегация, – разработка механизма взаимного признания углеродных единиц – как раз попытка упорядочить надвигающийся хаос. По сути, миру нужна низкоуглеродная ВТО 2.0», — говорит Алексей Белогорьев.
Собеседник TEKFACE отмечает, что особняком стоит энергетическая составляющая декарбонизации.
«Крайне полезно, что Глазго в 2021 году предшествовала череда отрезвляющих региональных энергетических кризисов. Декарбонизация расшатывает традиционные устои энергоснабжения, не предлагая пока полноценных замен. Отсюда неопределенность судьбы газовой и атомной энергетики, избыточный оптимизм в отношении отказа от угля и нефтепродуктов, неподготовленность бурно растущих ВИЭ к новой роли в энергосистеме, не вполне ясные перспективы водорода и аммиака. Понятно, что никакого единого и универсального решения не появится. Свой путь у ЕС, другой у США, совсем третий у Японии, четвертый у России. Но необходимы общие критерии и уважение к чужому выбору. Пока нет ни того, ни другого. Задача Глазго – попробовать их обрести», — говорит Белогорьев, заключая, что не «не ждал от Глазго больших формальных прорывов, хотя они и не исключены. Такого рода встречи, прежде всего, задают вектор развития. Неформальные коммуникации здесь, пожалуй, важнее, чем подписанные документы».
Напомним, что в конференции примут участие делегаты из почти 200 стран, включая около 100 глав государств и правительств, к ней привлечено значительное внимание медиаресурсов. Цель саммита – приблизиться к исполнению цели, зафиксированной в Парижском соглашении шесть лет назад, в частности, удержать рост глобальной средней температуры «намного ниже» 2°C и «приложить усилия» для ограничения роста температуры величиной 1,5°C. Считается, что это – пороговый уровень, сверх которого изменение климата может оказать длительное и необратимое воздействие все на человеческие и природные антропогенные экосистемы. Также считается, что уже принятых мер для этого недостаточно, переход на низкокарбоновую энергетику и сокращение эмиссии парниковых газов должны происходить быстрее.
